Вышел на воздух. Точнее на запах. Не на улицу. А именно. «Вышел на воздух». Точнее, «на запах». Рядом проходила девушка. И очень объемно появился запах сирени. Девушка. Она – не объемная. Она прошла. Ее нет. А запах есть. И этот запах не только в объеме но и во времени. Это запах моего дома. Запах женщины, которая меня родила. Нет, я не скажу что я маму помню с запахом духов сирени. Духи – и мама вещи не совместимые. Да и духов тогда не было приличных. Если бы можно было я бы купил ей духи и подарил в то время, когда у нее не было духов. И отец вряд ли подарил бы ей духи. А если бы подарил, она бы его ругала. Потому что 5я Шанель. Если не «польская». Стоила половину зарплаты отца и всю зарплату мамы. Хотя. В душе она была бы рада этому подарку. Но его не было. Отец дарил какие-то духи. Духи, которые можно было купить в Универмаге. Это особая тема. Духи из «Универмага». Я даже помню их запах. И запах одеколонов отца. Но в смысле не от мамы пахло. А в смысле мама пахла. В этом смысле. Мама пахла сиренью. И запах сирень он очень объемный. Из-за него ты ночью не спишь и слушаешь сверчков. И еще. Слушаешь сирень.
Я шел через мост. И не видел сирень. Было ощущение, что это запах сирени из моего детства. Из моей жизни. Жизнь – это детство. В детстве есть ощущение жизни. Вкус. Запах. Объем. В детстве есть. Секрет. Пока есть секрет. Пока есть детство. Пока есть жизни. С исчезновением секрета из жизни человека исчезает детство. И сама жизнь.
А перед этим, я целую неделю работал в помещении, где выключают сотовые телефоны. А в таких помещениях особый запах. Особые люди. И там много запаха духов. Дорогих. Тех, что папа не дарил маме. А люди там были несчастливы. И у людей не было объема. Они были без запаха. И это были люди, с которыми не хотелось дышать одним воздухом.
А вот только-то. Вышел на воздух. Точнее на запах. Не на улицу. А именно. «Вышел на воздух». Точнее, «на запах». Рядом проходила девушка. И очень объемно появился запах сирени…
И очень чувственно появилась жизнь…
